Александр Капьяр. Стихи * Сказки * Лимерики

Главная страница сайта: http://kapyar-site.narod.ru   ¨ E-mail: sharakshane@yandex.ru

ГОРОД

I.

Под утро в небе кренятся без звука

ковши, мир затопляя молоком.

Заря, как ощенившаяся сука,

дома слепые лижет языком.

Последний сон досматривает город,

не ведая, в каком проснется веке,

но будит голубей на башне холод

и циферблатам разлепляет веки.

На древней горке осиян, как чудо,

собор стоглавый, – нехристи, дивитесь! 

В его тени – булыжная кольчуга

на площади, глухой, как павший витязь.

Проснулась власть за чащей непролазной

ворот, постов, штыков, цепей, мортир, –

где княжий белый цвет и царский красный

с имперской охрой делят тесный мир.

Над крышами послушное светило

восходит в час, указанный в газете,

и закипает жизнь – чтобы хватило

газетам завтра новостей и сплетен.

Выплескивает день людскую лаву,

она течет под землю, в преисподнюю,

украшенную мрамором на славу –

земного града славу, не Господнюю.

На магистрали пастыри с жезлами

пришли пасти зловонные стада

бездушных чудищ, коих сила злая

гоняет без конца туда-сюда.

Рев табуна, что волхвованьем согнан

в упряжки потаенные моторов,

скрип тормозов, и радио из окон,

гудков полифония без повторов, –

всё это голос города, но также

в нем топот ног, снующих торопливо,

и телефонов звон многоэтажный,

и речь людская – будто вал прилива.

Шумит столица немо, бестолково,                                 

но каждый миг из шума, как из пены,

рождается божественное Слово –

и втуне распадается мгновенно.

От акведуков, плещущих незримо                                 

в земле, и до дворцов с их диким лоском, 

здесь в третий раз живет идея Рима –

в последний раз, в смешенье вавилонском.

II.

В витринах солнце сладостно тонуло,

отдельно в каждой, путь оставив свой,

но спохватилось, и как ветром сдуло

его за грань дороги кольцевой.

День кончился, хоть кажется, что рано.

Автобусы, как баржи, не спеша,

развозят вечер от метро к окраинам,

по теплым плитам тяжело шурша.

От лип и тополей густые тени

ползут по тротуарам, и воочию

увидишь ты, как тени и растения

становятся, сливаясь, новой ночью.

Две улицы сошлись на перекрестке

посплетничать – о людях, о погоде.

Я слышал их беседы отголоски

в аукающем длинном переходе.

На площадях пустынных, маяками

секретными ночными, там и тут,

неоновые вывески мигают

и в космос всё про нас передают.

А за полночь столице стало дурно,

прорвался с треском грозовой тулуп,

и хаос первобытный стал ноктюрны

играть на флейтах водосточных труб.

О, этот город, этот вечный город! –

вполуха слушая прибой времен,

стоит незыблемо, хотя расколот

на миллионы жизней, лиц, имен.

Мы кончимся, и лягут дни земные

ему в подножие известняком,

и устоит он, и опять, как ныне,

заря коснется окон языком.